Хорошо живётся нам на свете, у нас отличный дом, самый большой в округе. Жильцы дома гордятся этим, хотя дом строили и не они, но надо же чем-то гордится, если не получается гордится образованностью и культурой своих сыновей, то размером дома – сам бог велел. По-соседству расположен дом поменьше, но там наши же люди, многие с ними породнились, отмечаем общие праздники, ходим друг к другу в гости, обмениваемся продуктами и всё у нас было хорошо. Соседи, правда хотели дружить не только с нашим домом, но и с другими домами и как-то ревностно отреагировал наш дом на такую «подлость».
И давеча, у соседей народ не выдержал того, что председатель дома отказался задружиться с другими соседями и попробовали его переизбрать. Председатель, конечно уходить не хотел, стал ругаться и грозиться, нанял крепких ребят для запугивания соседей и стало совсем в соседнем дворе не спокойно. И камнями бросаются и костры палят, никто уступать не хочет. А жильцы нашего дома как-то тоже обозлились, и вроде родни у них там много и дружны были. Но наш председатель ежедневно речи толкал, что бунт соседский бяка страшная и не прав их народ. Оно и понятно, сегодня соседского председателя переизберут, завтра могут и нашего. И эти ежедневные проповеди застили глаза простому люду, если ежедневно говорить на халву, что горькая она, то рано или поздно поверят многие.
А между тем не выдержал соседский председатель гнева народного и сбежал в наш дом, просить защиты нашего головы. На радостях соседи избрали нового председателя, многие радовались, что наконец-то заживут и не будет у них воровства и кумовства в доме. Всё бы на этом и закончилось, скорее всего, как уже было однажды (соседский дом вообще славен своим недовольством народным и не первый раз меняет своих председателей), но тут вмешался наш председатель. Он ругался на соседей, говорил, что не имеют права они изгонять своего главу и всячески выражал недовольство, хотя, казалось бы, какое ему дело до соседнего дома, в своём бы жизнь хорошую наладил, есть что улучшать и ремонтировать. Но он, пользуясь тем, что сам борьбой занимался и побаивается его наши жильцы, решил, что раз соседи поступают так гадко по его мнению, то надо забрать себе назад ту голубятню, которую родители наши, когда решали жить отдельными домами, оставили соседям. Многие жильцы жалели с тех пор, что голубятня теперь не наша, хотя и голубей погонять и покупаться в прудике у голубятни соседи всегда разрешали. Но сам факт, что она не наша, травил мозг многим жильцам, и горячо поддержали они идею забрать голубятню назад, тем более и голубей было ещё там много тех, что выращивали наши родители. И сразу возросла популярность у нашего председателя, пьяные соседи с нижних этажей рвали на себе рубаху, грозились всех порвать за голубей и кричали: «Мы своих голубей не бросаем!», Голубятнянаша!».
Соседи же возмутились и их понять можно, да, когда то голубятня была не их. Но ведь отцы договорились отдать её меньшому дому и привыкли к ней уже. Да и не дело у соседа так подло отнимать имущество. Но наш уже решился и срочно послал в голубятню соколов своих. Чтоб если какой голубь повернёт клюв свой по привычке в сторону соседнего дома, то сразу бы надоумил строптивых где сила и где им лучше. Голуби и не стали возражать, а дружно закурлыкали при смене хозяина, оно и понятно, тут и кормить обещают получше и приятно ощутить радость за причастность к большому дому, который может так лихо присваивать помещения.
Все дома в округе возмутились таким событиям, если сегодня они у одних голубятню забрали, вдруг завтра и у них что захватят. Да и у самих были виды и на голубятню и на дом соседский. Но нашему председателю чужие осуждения не указ, знай, говорит, что голуби сами захотели и не надо их неволить. Но и этого показалось ему мало, соседние с голубятней квартиры соседей тоже захотели присоединиться к нам, ну как захотели, кто-то и правда захотел, кто-то сомневался, а те, кто против был, то тут снова соколы прилетели и сказали как хотеть надо. При этом председатель говорил. Что соколы – птицы вольные и совсем не наши, и перья такие в любом зоопарке нацепить можно и вообще, мы тут ни при чём, но соседей тех поддерживаем и нечего их трогать.
Вот с тех пор и идёт вражда страшная между соседним домом и теми самыми квартирами. И против нашего дома ненависть лютая у соседей и понять их можно. Уже там и председателя поменяли, но всё так же воюют они за квартиры свои, а соколы наши вольные помогают взбунтовавшимся квартирам делая вид, что они всегда там жили. И воюют уже серьёзно и гибнут за квартиры и много плохого уже сделали и наши соколы и их председатель. И чем закончится эта история непонятно.
И дома в округи отказываются разговаривать с нами и угрозы шлют, и соседи теперь с нами враги, и не сходить теперь к ним в гости как раньше. И ничего бы этого не было, не реши наш председатель в обиде своей забрать голубятню. Возможно всё было и не так, но мне отсюда, с квартиры моей видится именно так.
И давеча, у соседей народ не выдержал того, что председатель дома отказался задружиться с другими соседями и попробовали его переизбрать. Председатель, конечно уходить не хотел, стал ругаться и грозиться, нанял крепких ребят для запугивания соседей и стало совсем в соседнем дворе не спокойно. И камнями бросаются и костры палят, никто уступать не хочет. А жильцы нашего дома как-то тоже обозлились, и вроде родни у них там много и дружны были. Но наш председатель ежедневно речи толкал, что бунт соседский бяка страшная и не прав их народ. Оно и понятно, сегодня соседского председателя переизберут, завтра могут и нашего. И эти ежедневные проповеди застили глаза простому люду, если ежедневно говорить на халву, что горькая она, то рано или поздно поверят многие.
А между тем не выдержал соседский председатель гнева народного и сбежал в наш дом, просить защиты нашего головы. На радостях соседи избрали нового председателя, многие радовались, что наконец-то заживут и не будет у них воровства и кумовства в доме. Всё бы на этом и закончилось, скорее всего, как уже было однажды (соседский дом вообще славен своим недовольством народным и не первый раз меняет своих председателей), но тут вмешался наш председатель. Он ругался на соседей, говорил, что не имеют права они изгонять своего главу и всячески выражал недовольство, хотя, казалось бы, какое ему дело до соседнего дома, в своём бы жизнь хорошую наладил, есть что улучшать и ремонтировать. Но он, пользуясь тем, что сам борьбой занимался и побаивается его наши жильцы, решил, что раз соседи поступают так гадко по его мнению, то надо забрать себе назад ту голубятню, которую родители наши, когда решали жить отдельными домами, оставили соседям. Многие жильцы жалели с тех пор, что голубятня теперь не наша, хотя и голубей погонять и покупаться в прудике у голубятни соседи всегда разрешали. Но сам факт, что она не наша, травил мозг многим жильцам, и горячо поддержали они идею забрать голубятню назад, тем более и голубей было ещё там много тех, что выращивали наши родители. И сразу возросла популярность у нашего председателя, пьяные соседи с нижних этажей рвали на себе рубаху, грозились всех порвать за голубей и кричали: «Мы своих голубей не бросаем!», Голубятнянаша!».
Соседи же возмутились и их понять можно, да, когда то голубятня была не их. Но ведь отцы договорились отдать её меньшому дому и привыкли к ней уже. Да и не дело у соседа так подло отнимать имущество. Но наш уже решился и срочно послал в голубятню соколов своих. Чтоб если какой голубь повернёт клюв свой по привычке в сторону соседнего дома, то сразу бы надоумил строптивых где сила и где им лучше. Голуби и не стали возражать, а дружно закурлыкали при смене хозяина, оно и понятно, тут и кормить обещают получше и приятно ощутить радость за причастность к большому дому, который может так лихо присваивать помещения.
Все дома в округе возмутились таким событиям, если сегодня они у одних голубятню забрали, вдруг завтра и у них что захватят. Да и у самих были виды и на голубятню и на дом соседский. Но нашему председателю чужие осуждения не указ, знай, говорит, что голуби сами захотели и не надо их неволить. Но и этого показалось ему мало, соседние с голубятней квартиры соседей тоже захотели присоединиться к нам, ну как захотели, кто-то и правда захотел, кто-то сомневался, а те, кто против был, то тут снова соколы прилетели и сказали как хотеть надо. При этом председатель говорил. Что соколы – птицы вольные и совсем не наши, и перья такие в любом зоопарке нацепить можно и вообще, мы тут ни при чём, но соседей тех поддерживаем и нечего их трогать.
Вот с тех пор и идёт вражда страшная между соседним домом и теми самыми квартирами. И против нашего дома ненависть лютая у соседей и понять их можно. Уже там и председателя поменяли, но всё так же воюют они за квартиры свои, а соколы наши вольные помогают взбунтовавшимся квартирам делая вид, что они всегда там жили. И воюют уже серьёзно и гибнут за квартиры и много плохого уже сделали и наши соколы и их председатель. И чем закончится эта история непонятно.
И дома в округи отказываются разговаривать с нами и угрозы шлют, и соседи теперь с нами враги, и не сходить теперь к ним в гости как раньше. И ничего бы этого не было, не реши наш председатель в обиде своей забрать голубятню. Возможно всё было и не так, но мне отсюда, с квартиры моей видится именно так.
